Израиль
- единственная чужая страна, которую я полюбил. По тому ли, что
там живут мои самые старые и, значит, самые лучшие друзья? Или потому,
что там можно странствовать, не сходя с места? Или потому, что,
вглядываясь в холмы Иудейской пустыни, кажется, что это холмы пустыни
в тебя вглядываются, холмы, каким-то чудом перенесенные в наше время
из далекой древности? Или потому, что там так много юных лиц? О,
я ведь еще не рассказал о юношах и девушках Израиля, особенно тех,
что в форме и с автоматом за плечом. Вот это идет по автобусной
станции Тель Авива бедуин, он едет на юг, ведь бедуины, служа в
армии, охраняют южные границы Израиля. А у этой маленькой девчушки
автомат чуть-чуть не касается пола, но я смотрю не на автомат, а
на ее лицо - почему-то самые красивые еврейки - из Йемена. А вот
и наш соотечественник - у кого еще может быть такая рязанская улыбка?
А вот еще один еврей - черный как уголь - все-таки трудно привыкнуть
к евреям-эфиопам. Я не рассказал об израильских базарах, восточных
базарах, которые ломятся от немыслимых фруктов, экзотических украшений
и талисманов всех религий, от всяких шмоток из всех стран мира,
о базарах, где евреи и арабы настолько дружно зазывают покупателей
и торгуются, что, если бы не шапочки на макушках, ни за что не отличить
их друг от друга. Я не рассказал о лесах Израиля, в которых, правда,
не найти ни одной березки и которые - до самого последнего дерева
- посажены людьми в ХХ веке. О холмах, утыканных пластиковыми трубочками
- это будущий лес, и в каждой трубочке - юное деревце. О зеленых
холмах, которые потому только зеленые, что исполосованы резиновыми
шлангами для полива. О пальмовых рощах, о банановых рощах в кибуцах,
о самих кибуцах, которые создают оазисы в пустынях. Я не рассказал
о взрывах и выстрелах, потому что не слышал ни одного и ничего бы
о них не знал, если бы не телевизор и радио. Впрочем, вру - напряженность
витает в древнем воздухе Израиля, как витала она в Москве во время
взрывов домов и подземных переходов. Я не рассказал о том, что евреим
бывают разные и, кстати, не все они иудеи. И арабы бывают разные,
и не все они палестинцы. Я не рассказал о друзах - арабах, у которых
своя особенная религия. Я не рассказал о забавной религии Бохаи,
якобы, если верить Британской энциклопедии 1999 года, самая распространенная
религия в мире после христианства, о храме Бохаи в Хайфе. Я не рассказал
о чистых на западный манер общественных туалетах и милых русскому
сердцу кучках мусора вдоль дорог. Я не рассказал о...
Пожалуй, я не рассказал о самом главном: о странном чувстве сопричастности
с людьми, городами, временами, которые составляют одну из магистральных
историй человечества, одну из главных сверхкультур мировой культуры,
о чувстве сопричастности с тем, что в общем-то никакого отношения
не имеет ко мне лично. Путешествие в Израиль теперь вспоминается
как сон, в котором по законам сновидений перемешано то, что в яви
не может быть совместимо. Но в Израиле все это существует вместе
в каком-то причудливом калейдоскопическом сочетании.
Но все же первый шаг лучше сделать у себя дома. Выключить телевизор,
зажечь настольную лампу и достать с книжной полки Тору, Евангелие
или Коран. Потому что мы - христиане, мусульмане, иудеи - мы люди
Книги. Потому что мы - русские, точнее люди русской культуры, которая
тоже - культура книги.
И тогда можно будет ощутить то, что я ощутил с особенной силой в
Старом Городе Иерусалима - если есть на Земле святые места, если
они по-настоящему святы - неважно для какой религии, - то это чувствуется
- неважно, какой религии придерживаешься ты сам и веруешь ли вообще.
Просто в воздухе чувства людей рождают индукционные токи любви.
Любви к миру, к людям, к Богу.