А на берегу Средиземного моря рядом с Кесарией - когда-то финикийским портом, а после римским городом, построенным иудейским царем Иродом, с римским акведуком для воды с горы Кармель, римским театром, римским ипподромом, которые евреи не разрешили построить в Иерусалиме, дабы не осквернять иудейскую веру, а после городом - оплотом крестоносцев, а после городом султана Саладина, а после городом Ричарда Львиное Сердце, городом, в которой хранилась чаша Грааля, а после городом египетского султана Бейбарса, а после маленькой палестинской деревушкой, и ныне городом государства Израиль. Или рядом с Яффой - городом, которому удалось прожить четыре тысячи лет, в котором в наше время поселились художники, потому что там было дешево, а теперь это самый дорогой район Тель-Авива, потому что Тель-Авив поглотил древнюю Яффу, младенец Тель-Авив, родившийся всего-то в 1908 году, когда 50 хорошо одетых мужчин стояли к северу от Яффы посреди песчаных дюн, одних только песчаных дюн и разыгрывали первые 60 земельных участков на "Холме Весны", что означает Тель-Авив. Или рядом с городом и портом Ашдодом, где пляжный песок усыпан ракушками с дырочками для нанизывания на нитку, а по горизонту как по нитке тихо скользят пароходы, баржи и яхты. На берегу Средиземного моря рождаются строки:

Ветер умер. Тихо скользят в сине-зеленой дали
корабли финикийцев - народа моря.
Кто видит их с берега другого времени?

Со стены крепостной соскользнула струйка песка.
Тихо звякнуло железо на плечах престарелого рыцаря.
Кто слышит его через пустыню времени?

Из миража пустыни встают бело-желтые стены города.
Евреи выходят на балконы домов спустя сорок веков
и вглядываются в сине-зеленую даль.